247. Жене
1840, февраль, 8, Петербург
«Вчерашнее утро провел у Вяземского. Говорили о Пушкине. В<яземский> входил в подробности светских сношений, принудивших Пушкина к дуэлю. Ничего не сказал нового. Предложил мне ехать с ним к его вдове, говоря, что она очень признательна, когда старые друзья ее мужа ее посещают. Я намерен у нее быть. Она живет чрезвычайно уединенно. Бывает только у Карамзиных и то очень изредка. Разговорились не знаю как о здоровьи. — Vous еtes un peu malade imaginaire <Вы несколько похожи на мнимого больного>, — сказал мне Вяземской. Я засмеялся и спросил, почему он это знает? — Говорили это во время холеры. Впрочем, я сам склонен к этому. — Тем и кончился разговор, для меня очень любопытный. Я сказал ему, однако ж, что я вовсе не способен преувеличивать воображением какую-либо немощь, напротив, может быть, слишком незаботлив и не люблю лечиться. Видишь, что наш друг Киреевской еще тогда, в полном жару нашей связи, он или мать его были к обоим нам неприязненны. От Вяземского поехал к Вельгорскому, к Сологубу, наконец к Вязмитиновой. Она уже через девок своих знала о моем приезде в П-бург. Как будто обрадовалась. Потом стала жаловаться, что ее все оставили. Les Benkendorff ne m’еcrivent plus depuis deux ans. Je ne sais pas ce qu’ils font. <Бенкендорфы не пишут уже больше двух лет. Я не знаю, что они делают>. Постарела, но не очень. Еще весьма свежа. От нее пошел к <2,5 строки стёрты>. Удивилась моему явлению в П-бурге. У той и другой вместе я не провел более получаса. Остальное утро провел у Ираклия, который совсем уже оправился. О Наташе ни он, ни она ни полслова. On dirait c’est un parti pris <Видимо, умышленно>. Я нахожу, что это уж и не благопристойно. Обедал у своих, а вечером был в собрании. Видел наследника, в<еликого> к<нязя> Михаила, Лейхтенбергского, который не так хорош, как на портретах, но все-таки очень хорош и кажется еще лучше, когда всмотришься, нежели с первого взгляда. Государя, к сожалению моему, не было. Я поехал в собрание в особенности для того, чтобы видеть царскую фамилию. Встретил московского знакомца Брусилова. Он мне обрадовался. Жалеет о Москве. Встретил <1 строка стерта>. Он здесь играет важную роль разумеется, не по стихам, а по службе и старается это дать заметить благородною неторопливостью манеров. Скажи Павлову, что благодаря Бога здесь еще меньше заботятся об отечественной литературе, нежели в Москве. Я отдал его письмо Одоевскому прошлую субботу; но с ним, на его рауте, не успел перемолвить двух слов. Одоевские обедают завтра у нас. Авось мне удастся довести до его слуха голос московской братии.
».