26. Маменьке
1816, март, Петербург
«Любезная маминька. Я не знаю, как изъяснить вам все, что я теперь чувствую. Могу ли надеяться когда нибудь получить прощение в проступке, который я сделал. Не столько меня трогает наказание, которое я получил, как мысль, что я причинил столько вам горести. Ах, будьте уверены, что ваши слезы весьма мне дороги. Как могу я когда нибудь достойно заплатить вам за всю вашу ко мне милость и любовь, вместо того, чтоб как нибудь изъяснить вам мою признательность, я довольно неблагодарен, чтоб наполнить жизнь вашу горестями о моем худом поведении. Поверьте, милая маминька, что слезы ваши гораздо для меня более значат, чем все наказания. Теперь, слава Богу, я прощен, но только мысль, что вы все еще печалитесь и сердитесь, заставляет меня более тому печалиться, нежели радоваться. Я надеюсь будущим поведением загладить вину свою и опять быть достойным вашей любви. Простите меня, милая маминька, избавьте меня от мучения, которое терплю, думая о вашей горести. — Остаюсь ваш всепокорный и раскаивающийся сын — Евгений Боратынский».