68. Маменьке
1825, август, 16
Перевод: «16 августа. — Из Выборга к вам пишу, милая маменька. Благодаря Бога смотры наши завершены, и мы на пути к Финляндии — стране, которая еще недавно была для меня местом изгнания и где теперь я ищу приют спокойствия. Томительное и несосредоточенное существование мое в Петербурге принудило меня прервать переписку, теперь возвращаюсь к ней и между тем собираюсь с духом, чтобы понять, как мне располагать своей судьбой отныне, когда я волен собою распоряжаться. Такое занятие непривычно мне: до сих пор я жил без мысли о будущем, ибо у меня его почти не было. И вот, свободный в конце концов, я желал бы воспользоваться, сколько можно, всем, что я видел и о чем мыслил доселе — всем, что я знаю о себе и других, чтобы быстролетящие дни не были утрачены безвозвратно. — Надеюсь провести не менее полугода подле вас. Впрочем, не знаю, когда отправлюсь в дорогу: в октябре или по первому зимнему пути. Я хотел бы знать, что вы решили касательно Сержа. Необходимо нужно, чтобы он приехал в Петербург со свидетельством о дворянстве, без чего эта история продолжится бесконечно. Стоит ему представить его, он будет принят в училище, о коем я говорил, и не сомневаюсь, что благодаря своим способностям и с помощью людей, которые могут попросить за него, он останется при штабе. Закревский собирается на зиму в Петербург, думаю, он не откажется покровительствовать брату, благо ему довольно сказать два слова. Я пробуду несколько дней в Гельзингфорсе — в основном, затем, чтобы выразить благодарность генералу за все сделанное им для меня, а кроме того, чтобы продолжить с ним знакомство. В Петербурге я видел г жу Закревскую: она приезжала на петергофский праздник, захватив с собою одну юную финляндку — показать ей столичные чудеса. Мы летали по городу вместе. Словом, мое путешествие в Гельзингфорс — и развлечение и, между тем, прощальный салют. Прощайте, милая маменька. Да вернет вам Господь здоровье и да сохранит вас. Завтра мы покидаем Выборг и 30 го будем в Роченсальме».