Полный влагой искромётной,
Зашипел ты, мой бокал!
И покрыл туман приветный
Твой озябнувший кристалл...
Ты не встречен братьей шумной,
Буйных оргий властелин,—
Сластолюбец вольнодумный,
Я сегодня пью один.
Чем душа моя богата,
Всё твоё, о друг Аи!
Ныне мысль моя не сжата
И свободны сны мои;
За струёю вдохновенной
Не рассеян данник твой
Бестолково оживлённой
Разногласою толпой.
Мой восторг неосторожный
Не обидит никого,
Не откроет дружбе ложной
Таин счастья моего,
Не смутит глупцов ревнивых
И торжественных невежд
Излиньяем горделивых
Иль святых моих надежд!
Вот теперь со мной беседуй,
Своенравная струя!
Упоенья проповедуй
Иль отравы бытия;
Благодатно оживи
Или прошлые страданья
Мне на память призови!
О бокал уединенья!
Не усилены тобой
Пошлой жизни впечатленья,
Словно чашей круговой;
Плодородней, благородней,
Дивной силой будишь ты
Откровенья преисподней
И один я пью отныне!
Не в людском шуму пророк —
В немотствующей пустыне
Обретает свет высок!
Общежительных страстей —
В одиноком упоенье
Мгла падёт с его очей!
Примечания
„Сумерек“ (стр. 43—46). Впервые напечатано в „Московском Наблюдателе“ 1835 г., ч. V, стр. 24—26, с некоторыми изменениями (часть их, может быть, обясняется цензурою, как можно думать из нижеследующаго):
35 Пошлой жизни ощущенья,
39 Или грезы преисподней
45 Не в безпутном развлеченьи
В копии „Сумерек“, представленной в цензуру (Казанский архив), цензор отметил стихи:
39 Откровенья преисподней
И Боратынский, быть может для того, чтобы провести свое чтение, заявляет, что стихотворение в этом виде было „напечатано в Московском Вестнике“ (sic!).
„Бокал“ относился издателями сочинений Боратынскаго к периоду 1835—1842; очевидно, что „Бокал“ написан не позже 1835 года.