Он близок, близок, день свиданья,
Тебя, мой друг, увижу я!
Скажи: восторгом ожиданья
Что ж не трепещет грудь моя?
Не мне роптать, но дни печали,
Быть может, поздно миновали:
С тоской на радость я гляжу,
Не для меня её сиянье,
И я напрасно упованье
В больной душе моей бужу.
Судьбы ласкающей улыбкой
Я наслаждаюсь не вполне:
Всё мнится, счастлив я ошибкой
И не к лицу веселье мне.
Другой вариант
Элегия.
Ужели близок час свиданья!
Тебя ль, мой друг, увижу я!
Как грудь волнуется моя
Тоскою смутной ожиданья!
С пелен знакомыя дубравы,
Куда невинныя забавы
Слетались к нам на голос твой —
Я их увижу! друг бесценной,
Что ж сердце вещее грустит?
Что ж ясный день не веселит
Души для счастья пробужденной!
С тоской на радость я гляжу:
Не для меня ея сиянье!
И я напрасно упованье
В душе измученной бужу.
Печаль все чувства утомила,
Мечтою мрачной болен дух;
Меня и радость посетила:
Я наслаждаюсь не вполне
Ея пленительной улыбкой;
Все мнится, счастлив я ошибкой,
Примечания
„Невском Зрителе“ 1820 г., часть первая, Генварь, стр. 99—100, под заглавием „Элегия“ и с подписью Е. Баратынский; в 1821 году без всяких изменений появилось в „Сыне Отечества“, № VII, стр. 320—321 (это обстоятельство может обясняться тем, что Дельвиг дал Элегию Боратынскаго в „Невский Зритель“, Боратынский же, не подозревая об этом, послал в „Сын Отечества“ — или наоборот); перепечатано в „Весенних Цветах“ М. 1835, стр. 79—80.
Готовя собрание своих стихотворений изд. 1827 года, Боратынский значительно переделал это стихотворение (вариант 1 ). В первоначальном своем виде элегия, по всей вероятности, была написана в 1819 году, а не в 1820-м, как полагают все издатели Боратынскаго, ибо вряд-ли в таком случае она могла быть помещена в январьском № „Невскаго Зрителя“.