Так, любезный мой Гораций,
Так, хоть рад, хотя не рад,
Но теперь я муз и граций
Променял на вахтпарад;
Сыну милому Венеры,
Рощам Пафоса, Цитеры,
Приуныв, прости сказал;
Гордый лавр и мирт весёлый
Кивер воина тяжёлый
На главе моей измял.
Строю нет в забытой лире,
Хладно день за днём идет,
И теперь меня в мундире
Гений мой не узнаёт!
Мне ли думать о куплетах?
За свирель... а тут беды!
Марс затянутый, в штиблетах
Обегает уж ряды,
Кличет ратников по-свойски...
О судьбы переворот!
Твой поэт летит геройски
Вместо Пинда — на развод.
Вам, свободные пииты,
Иль камены, иль хариты
В карауле навестят.
Вольный баловень забавы,
Ты, которому дают
Говорливые дубравы
Поэтический приют,
Для кого в долине злачной,
Извиваясь, ключ прозрачный
Вдохновительно журчит,
Ты, кого зовут к свирели
Соловья живые трели,
Пой, любимец аонид!
В тихой, сладостной кручине
Слушать буду голос твой,
Как внимают на чужбине
Языку страны родной.
Варианты
К Дельвигу.
Так, любезный мой Гораций,
Так, хоть рад, хотя не рад,
Но теперь я муз и граций
Променял на вахтпарад;
Сыну милому Венеры,
Приуныв, прости сказал;
Гордый лавр и мирт веселый
Кивер воина тяжелый
На главе моей измял.
Строю нет в забытой лире,
Хладно день за днем идет,
И теперь меня в мундире
Гений мой не узнает!
Мне ли думать о куплетах?
За свирель... а тут беды!
Марс, затянутый в штиблетах,
Обегает уж ряды,
Кличет ратников по-свойски...
О, судьбы переворот!
Твой поэт летит геройски
Вместо Пинда - на развод.
Вам, свободные пииты,
Петь, любить; меня же вряд
Иль камены, иль хариты
В карауле навестят.
Вольный баловень забавы,
Ты, которому дают
Говорливые дубравы
Для кого в долине злачной,
Извиваясь, ключ прозрачный
Вдохновительно журчит,
Ты, кого зовут к свирели
Соловья живые трели,
Пой, любимец аонид!
В тихой, сладостной кручине
Слушать буду голос твой,
Как внимают на чужбине
Языку страны родной.
Примечания
К Дельвигу (стр. 5). Впервые напечатано в „Сыне Отечества“ 1819 года, ч. 55, стр. 228, под заглавием „К Дельвигу“ и с подписью Евгений Баратынской. Вошло в издание 1827 года (стр. 150—152)
„Современнике“ 1854 г., № 10, под заглавием: „Послание к Дельвигу“ и с следующей выноской: „Послание это, одно из самым ранних произведений поэта, было, неведомо от него, помещено бароном Дельвигом, в 1819 году в „Благонамеренном“, вместе с другим небольшим стихотворением, и не попало потом в „Собрание Сочинений“. Баратынский, котораго имя до тех пор не появлялось в печати, часто говорил о неприятном впечатлении, испытанном им при внезапном вступлении в нежеланную известность“. Это замечание весьма неточно: послание „К Дельвигу“ было напечатано в 31 № „Сына Отечества“, вышедшем 2 августа, и вошло в издание „Собрания Сочинений“, но 1827, а не 1835 года, которое главным образом имели в виду издатели посмертных собраний сочинений Боратынскаго (кстати сказать, пропустившие почему-то в этом послании шестой стих); кроме того, первые произведения Боратынскаго появились в печати 28 февраля 1819 года, и под стихотворением „К Алине“ (в 6 № „Благонамереннаго“, вышедшем 31 марта) уже стояло полное имя поэта: „Е. Боратынский“.
По всей вероятности, однако, это послание было одним из первых произведений Боратынскаго и написано в феврале-марте 1819 года, вскоре по вступлении на военную службу (8 февраля 1819), когда он думал, что ему придется променять „муз и граций“ на „вахтпарад“.
Барон Антон Антонович Дельвиг (род. 6 августа 1798, умер 14 января 1831 г.) известен не только своими поэтическими произведениями, но и тем значением, какое имел он в жизни Пушкина и Боратынскаго. Дельвиг гордился этим значением, и в 1823 году, обращаясь к Языкову с сонетом, он говорил:
Я Пушкина младенцем полюбил,
С ним разделял и грусть и наслажденье,
И за себя богов благословил.
Певца Пиров я с Музой подружил,
И славой их горжусь в вознагражденье.
Боратынский познакомился с Дельвигом, повидимому, в конце 1818 года, и вскоре они очень подружились. Барон А. И. Дельвиг („Мои воспоминания“, 1912, стр. 48) разсказывает о том, что „Дельвиг жил несколько времени с известным поэтом Евгением Абрамовичем Баратынским в Семеновском полку, где они и вместе и порознь писали много стихов, не попавших в печать“. О том, как сердечно привязался Боратынский к своему новому другу-поэту, можно судить по его письмам к матери из Финляндии: восторгаясь природой и посвящая описанию ея бо́льшую часть письма, Б. обясняет это тем, что „etant presque seul avec la nature, c'est elle qui est ma veritable compagne et je vous en parle à Rotschensalm comme je Vous aurais parlé de Delvig à Petersbourg“. Об отношении Дельвига к Боратынскому более всего можно судить по письмам Дельвига (см. сочинения Дельвига; к сожалению, бо́льшая часть сохранившихся писем Д. до сих пор не напечатана. Письма Боратынскаго к Дельвигу до нас не дошли, т. к. Пушкин и Боратынский, по смерти Дельвига, взяли у вдовы его свои письма и, не желая делать общим достоянием интимную переписку, уничтожили их).
„Отставной солдат“ с замечаниями Боратынскаго, свидетельствующими о критическом чутье его и о том, что Б. с большим вниманием относился к поэтической деятельности своего друга и содействовал отделке стихов Дельвига.
„Отставного солдата“, и потому мы лишены возможности говорить в полной мере о Боратынском, как о критике, так как он напечатал только один разбор („Тавриды“ А. Н. Муравьева), хотя писал критические этюды весьма часто. На послание, обращенное к нему Боратынским, Дельвиг отвечал в 1819-же году посланием „К Евгению“: За то ль, Евгений, я Гораций (см. сочинения Дельвига).
Заметим также, что дружба Боратынскаго и Дельвига не раз давала повод к довольно плоским шуточкам „Благонамереннаго“ (см. напр., „Союз Поэтов“ 1822 г., т. XIX, № XXXIX, стр. 512—514).
В 1820 году Б. обратился к Дельвигу с посланием „Где ты, безпечный друг“, в 1821-м — „Напрасно мы, Делий, мечтаем найти“, в 1822 — „Дай руку мне, товарищ добрый мой“, в 1824 — „Я безразсуден и не диво“, в 1825 — „Ты распрощался с братством шумным“; кроме того, памяти Дельвига Б. посвятил в 1831 году свое стихотворение „Не славь, обманутый Орфей“, в поэме „Пиры“ находится к нему обращение, и упоминается Дельвиг в „Элизийских полях“. (В сочинениях Дельвига см. также „Музам“, „Евгению“, „К Е. Баратынскому“ и „Друзья“).