Желтел печально злак полей,
Брега взрывал источник мутный,
И голосистый соловей
Умолкнул в роще бесприютной.
На преждевременный конец
Суровым роком обреченный,
Прощался так младой певец
С дубравой, сердцу драгоценной:
«Судьба исполнилась моя,
Прости, убежище драгое!
О прорицанье роковое!
Твой страшный голос помню я:
“Готовься, юноша несчастный!
Во мраке осени ненастной
Глубокий мрак тебе грозит;
Уж он сияет из Эрева,
Последний лист падёт со древа,
Твой час последний прозвучит!“
И вяну я: лучи дневные
Вседневно тягче для очей;
Вы улетели, сны златые
Минутной юности моей!
Покину всё, что сердцу мило.
Уж поздних ветров слышен свист!
Что медлить? время наступило:
Вались, вались, поблёклый лист!
Судьбе противиться бессильный,
Я жажду ночи гробовой.
Вались, вались! мой холм могильный
От грустной матери сокрой!
Когда ж вечернею порою
К нему пустынною тропою,
Вдоль незабвенного ручья,
Придёт поплакать надо мною
Подруга нежная моя,
Твой лёгкий шорох в чуткой сени,
На берегах Стигийских вод,
Моей обрадованной тени
Да возвестит её приход!»
Сбылось! Увы! судьбины гнева
Покорством бедный не смягчил,
Последний лист упал со древа,
Последний час его пробил.
Близ рощи той его могила!
С кручиной тяжкою своей
К ней часто матерь приходила...
Другая редакция стиха:
Поблекнули ковры полей,
Брега взрывал источник мутной,
И голосистый соловей
Умолкнул в роще безприютной.
Болезни жертва в цвете лет,
К сей роще юноша унылой
Последний горестный привет
Отдать прибрел отчизне милой:
„Судьба исполнилась моя!
Прости, убежище драгое!
О прорицанье роковое!
Твой страшный голос помню я.
С ненастной осенью приспеет,
Вещало ты, мой смертный час,
И для страдальца пожелтеет
Дубравный лист въпоследний раз.
Заплачет милая мне дева;
Я вяну: легкою мечтой
Мелькнув, исчез мой век младой.
Последний лист падет со древа,
Последний час ударит мой!
Затмили тучи свод лазурный;
Шуми, шуми, о ветер бурный!
Вались, вались, поблеклый лист!
От взоров матери унылой
Сокрой меня с моей могилой;
Когда-ж с отчаяньем в очах,
Пустыню воплемъ оглашая,
Моя подруга молодая
Тогда над камнем безответным,
Где я навек опочию,
Буди ты шорохом приветным
Тень услажденную мою!“ —
Мольбами бедный не смягчил:
Последний лист упалъ со древа,
Последний час его пробил.
Близ рощи той его гробница;
Свой долг заветный ей отдать,
А зрела каждая денница
Над ней рыдающую мать.
Примечания
„Новостях Литературы“ 1823 г., книжка III, № 12, стр. 186, под заглавием „Падение листьев“ и с подписью Баратынский. Издавая в 1827 г. сборник своих стихотворений, Б. значительно переделал это стихотворение (см. вариант 1).
„Падение листьев“ представляет подражание элегии Мильвуа „La chute des feuilles“; сравн. элегию Боратынскаго с переводом Милонова и элегией Батюшкова 1815 года „Последняя весна“ (Соч. К. Н. Батюшкова, изд. П. Н. Батюшкова, т. I, стр. 231—232).