Бывало, свет позабывая
С тобою, счастливым певцом,
Твоя Камена молодая
Венчалась гроздьем и плющом
И песни ветреные пела,
И к ней, безумна и слепа,
То, увлекаясь, пламенела
Любовью грубою толпа,
То, на свободные напевы
Сердяся в ханжестве тупом,
Она ругалась чудной девы
Ей непонятным божеством.
Во взорах пламень вдохновенья,
Огонь восторга на щеках,
Был жар хмельной в её глазах
Или румянец вожделенья...
Она высоко рождена,
Ей много славы подобает:
Лишь для любовника она
Наряд менады надевает;
Яви ж, яви её скорей,
Певец, в достойном блеске миру:
Наперснице души твоей
Дай диадиму и порфиру;
Да изумит своей красой,
Да величавый взор смущает
Её злословного судью,
Да в ней хулитель твой познает
Примечания
Напечатано в изд. 1835 года (стр. 47—48) и при жизни поэта не перепечатывалось. В копии Н. Л. Боратынской мы находим исправление пятаго стиха:
И (песни ветреныя) веселыя песни пела,
На это послание Н. М. Языков отвечал „Е. А. Боратынскому“ стихотворением, напечатанным в „Московском Наблюдателе“ 1836 г. (ч. VI, стр. 433—434).
„Н. М. Языкову“ Дата определяется письмом Боратынскаго к И. В. Киреевскому (всеми издателями стихотворение ошибочно отнесено к периоду 1834—1835 гг.).