Поиск по творчеству и критике
Cлово "AMI"
Входимость: 2. Размер: 66кб.
Входимость: 1. Размер: 1кб.
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 64кб.
Входимость: 1. Размер: 35кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 66кб.
Часть текста: указанию самого Баратынского (письмо к И. И. Козлову, апрель 1825): ""Элисейские поля" писаны назад тому года четыре: это французская шалость, годная только для альманаха" 2 . Выдержкой из этого письма обычно ограничивается и комментарий к стихотворению; представляется, однако, что высказывание поэта само нуждается в комментарии. В послании "Гнедичу, который советовал сочинителю писать сатиры" Баратынский поясняет, что "блестящие шалости" - это "безделки стихотворные", не имеющие "возвышенной цели" 3 . Упоминание альманаха свидетельствует об особом статусе интересующего нас текста, о его отнесенности к сфере интимной "домашности" 4 ;этой сфере и принадлежат шалости-безделки (ср. знаменитые заглавия сборников Карамзина и Дмитриева; ср., например, пушкинскую характеристику послания Батюшкова "К Жуковскому": "достойно блестящих и небрежных шалостей фр.<анцузского> остроумия" 5 ). При интерпретации такого рода текстов следует учитывать их направленность на определенную аудиторию, их специфическую интенцированность, часто имеющую криптограмматический характер. В определенные эпохи "домашняя, интимная, кружковая семантика" получает литературную функцию 6 ; "литература" и "литературный быт" предельно сближаются. Литературные источники, конституирующие реминисцентный горизонт "домашних текстов", могут приобретать для определенных реципиентов (и лишь для них) особое значение, а иногда могут быть только им ...
Входимость: 1. Размер: 1кб.
Часть текста: Стихи, переведённые им на французский язык Far Niente Merci, amis, pour votre indignation flatteuse, mais franchement je renonce à la lyre et me livre avec ivresse au bonheur sans conditions que m'offre la douce oisiveté. L'amour des vers a passé comme l'autre qui vaut bien mieux. Chanter encore, aimer encore.... je le voudrais.... mais mon âme est trop fatiguée. Je chéris mon pacte aves la désoeuvrance; doucement bercé par une somnolence bienheureuse, je ne veux pas tromper par des transports empruntés ni les douces filles de la terre, ni les austères vierges de l'Hélicon. Примечания Издается по автографу, хранящемуся в бумагах И. Ф. Тютчева (Мурановский архив). См. стихотворение 1823 года „Чувствительны мне дружеския пени“
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Часть текста: благородства, не допускающую ни малейшего подозрения в подлости. В Финляндии Арсений Андреич служил в дивизии пылкого генерала Каменского. Опасности странной кампаньи и угрюмость северной природы поначалу весьма угнетали Закревского. По счастью, именно здесь полным цветом раскрылся его талант хладнокровного банкомета. Карточные победы безродного капитана привлекли внимание генерала. Блистательный, но азартный игрок приблизил к себе осмотрительного офицера, взял его в адъютанты и заставил вместо себя метать банк. Безвестный дворянин, непрестанно унижаемый судьбою, испытывал неодолимое влеченье к натурам широким и независимым. В дальнем уголку его души таилась вера в возвышение. Закревский зорко наблюдал повадки вельможного барства, он впрок усваивал приемы вольной горделивости, ловя фрондерские бонмо и запоминая смелые эпиграммы. Фортуна свела его со знаменитым, хоть и небезгрешным игроком Федором Толстым. Закревский в совершенстве знал квинтич, гвальбе-цвельбе и русскую горку, обожаемые Американцем. Напав на свежего партнера, Толстой засел с ним за партию гвальбе-цвельбе. В избе было жарко. Обильно потеющий Федор Иваныч снял мундир и оседлал, как коня, колченогий табурет. Все последовали его примеру и остались в рубахах -- лишь старательный прапорщик, бывший на отличном счету у начальства, да Закревский, на которого ни стужа, ни жара не оказывали видимого воздействия, не расстались с мундирами. Закревский играл внимательно: Толстой внушал ему уваженье аристократической повадкой и дружеством с ярчайшими столичными звездами; чистюля прапорщик, слывший шпионом Аракчеева, был опасен и неприятен. Толстой, теснимый опытным противником, тихо свирепел. Ероша толстые, как у негра, волосы, он...
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Часть текста: перевозчик. -- "Что это за город?" -спрашиваете вы, не вполне доверяя своим глазам. -- "Это город Петербург", -- говорит перевозчик в домотканой рубахе с засученными по локоть рукавами. -- "Перевези меня туда", -- велите вы и даете гривенник. Три взмаха весел, и Петербург уперся берегом в нос лодки. -- "Пожалте, барин". -- В Петербурге все не так, а наоборот. И дома иные, и люди ходят наоборот. На вас они смотрят странно, их дети показывают своими пальцами в вашу сторону. В двери кондитерской невозможно войти -- они открываются и закрываются постоянно, люди входят и выходят, но и двери сделаны наоборот, и люди идут наоборот. Тяжелая тоска погружается в вашу душу. -- "Барин фокусник?" - спрашивает будочник наоборот, поправляя ус и удивляясь. -- "Нет, нет". -- Надо успеть к звонку колокольчика, которым извещают начало классов. Уже два часа, как вы в Петербурге, а звонка все нет. Наверное, наводнение. Да, та лужа, на самом деле не лужа, а разливающаяся Нева. Вот она ползет, как туча, по улице. -- "Извозчик, извозчик! Мне на Садовую!" -- "Je ne vous comprends pas" *, -- отвечает извозчик на ходу, и лошадь его убыстряет бег. Вы стараетесь убежать от наводнения, и хорошо, что Петербург такой маленький, и вот снова то место, где по-прежнему сидит перевозчик. -- "Скорее! Скорее на тот берег! Наводнение!" -"Тот берег, батюшка барин, был да...
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Часть текста: прощальные строки этого длинного, почти эпического стихотворения (8 строф, 128 строк) звучат автоэпитафией: О, спи! безгрезно спи в пределах наших льдистых! Лелей по-своему твой [и мой. -- Т. Ц.] подземельный сон, Наш бурнодышащий, полночный аквилон, Не хуже веющий забвеньем и покоем, Чем вздохи южные с душистым их упоем. Стихотворение Баратынского является основой "русской биографии" Giacinto, которая может быть восстановлена по нему едва ли не с большей полнотой и точностью, чем по иным источникам. "Благодать нерусского надзора" длилась долго: по словам Баратынского, "друг другу не были мы чужды двадцать лет"; связь не оборвалась со смертью Жьячинто -- память воспитанника продлила эту связь еще почти на столько же, а стихотворение закрепило ее, "наследовав несрочно". Предположительно, Боргезе покинул родину году в 801-м. Когда французы пришли в Неаполь, Жьячинто возненавидел Бонапарта за приказ сдавать серебро [...] Он бежал из Италии с грузом свернутых холстов [...] Здесь он мыслил разбогатеть, ибо знал, по рассказам просвещенных людей, что в России ценят искусства. Он знал русских не понаслышке. Он...
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: на французском языке оригинальные произведения и (или) переводили на французский собственные стихотворения. Во время своего пребывания в Париже (вторая половина ноября 1843 г. - март 1844 г.), по настойчивой просьбе графа А. де Сиркура и его супруги, Баратынский выполняет автопереводы некоторых своих стихотворений. По всей видимости, с автопереводами Баратынского были знакомы такие известные французские писатели того времени, как А. де Виньи, А. де Ламартин, П. Мериме, Ш. Нодье. По свидетельству современников, эти переводы понравились французам, однако, несмотря на многочисленные уговоры, Баратынский отказался публиковать их во Франции; в России автопереводы Баратынского были впервые опубликованы уже после смерти поэта и в разное время - в собраниях его сочинений 1869 и 1914 гг. Вплоть до настоящего времени проблема автопереводов Баратынского остается почти не изученной литературоведением. Хотя еще М. Л. Гофман отмечал "новые оттенки" [Боратынский Е. А. Полн. собр. соч.: В 2-х т. СПб., 1914. Т. 1. С. 321] в его автопереводах по сравнению с их русскими стихотворными оригиналами, лишь Л. Г. Фризман предпринял попытку обстоятельного исследования указанной проблемы [Мастерство перевода, 1969. М., 1970. Сб. 6. С. 201-216]. В общей сложности Баратынский создал 21 автоперевод: двадцать - прозаических и один - стихотворный. Следуя в большинстве случаев западноевропейской традиции прозаического перевода стихотворных текстов, русский поэт тем не менее продолжает оставаться...
Входимость: 1. Размер: 64кб.
Часть текста: Е. А. // Венгеров С. А. Критико-биографический словарь русских писателей и ученых: (От начала рус. образованности до наших дней). — СПб.: Семеновская типо-литогр. (И. Ефрона), 1891 . — Т. 2, вып. 22—30. — С. 126—144. Баратынскій вѣрнѣе Боратынскій, Евгеній Абрамовичъ, поэтъ 1 . Происходитъ изъ знатнаго и древняго польского рода герба Корчакъ. Въ царствованіе Алексѣя Михайловича Иванъ Петровичъ Boratynski, бѣльскій шляхтичъ, выѣхалъ въ Россію, принялъ православіе и жалованъ помѣстьями въ бѣльскомъ уѣздѣ. Праправнукъ его генералъ-адъютантъ и сенаторъ Абрамъ Андреевичъ († 1811) былъ близкимъ лицемъ къ императору Павлу, который вскорѣ послѣ своего воцаренія пожаловалъ его 1. 000 душъ въ тамбовской губ. Онъ былъ женатъ на фрейлинѣ имп. Маріи Ѳеодоровны Александрѣ Ѳеодоровнѣ Черепановой. Первенцемъ этого брака былъ Евгеній Абрамовичъ, родившійся 19 февраля 1800 г. въ с. Вяжлѣ, кирсановскаго уѣзда тамбовской губ. Здѣсь провелъ поэтъ свои дѣтскіе годы. Къ нему былъ приставленъ итальянецъ Боргезе, памяти котораго онъ посвятилъ одно изъ послѣднихъ своихъ стихотвореній — «Дядькѣ итальянцу». Въ немъ хотя и говорится Благодаря боговъ, съ тобою за этимъ въ слѣдъ Другъ другу не были мы чужды двадцать лѣтъ, но общее отношеніе довольно насмѣшливое и малоблагоговѣйное, изъ чего можно заключить,...
Входимость: 1. Размер: 35кб.
Часть текста: прилежно и печально склоняясь над клавишами. Жалобно трепетало ее слабенькое сопрано: Se, о carа, sorridi... {*}. {* Если ты улыбаешься, милая... (итал.)} Некрасив был ее большой мужественный лоб; беспомощно, как у птенца, разевался губошлепый рот. Она тихо проигрывала рокочущую мелодию баритона и пела, конфузливо меняя голос и обращаясь к себе: Se, о carа, sorridi... Александра Федоровна сидела у окна и кивала с выражением удовольствия. Голубоватый отсвет заснеженного двора падал на ее черты и мертвил их. Маменька была вне этой жарко натопленной залы, вне Москвы, вне жизни повзрослевших своих детей, но все это нужно ей было для того, чтобы покойно плыть назад. Маменька плавно откидывалась в креслах, ее голубые веки медленно вздрагивали: она танцевала в Петергофе, и гуляла тенистой аллеей Мары, и, властно отстранив дуру няньку, качала покорные колыбельки Бубиньки, Сониньки, Сержа... И странно простая мысль -- нет, не мысль, а телесное ощущение поразило его: ежели нарушить эту покойную плавность маменькиной жизни -- не станет маменьки. Александра Федоровна потянулась к нему бледными благодарными глазами и прошептала: -- Mon bien doux ami, je ne pense qu'au bonheur d'Йtre auprХs de toi {Мой нежнейший ...