Поиск по творчеству и критике
Cлово "AVAIS"

1. Венгеров С. А.: Баратынский Е. А.

Входимость: 1. Размер: 64кб.

2. Стихи, переведённые им на французский язык. La Rime

Входимость: 1. Размер: 2кб.

1. Венгеров С. А.: Баратынский Е. А.

Входимость: 1. Размер: 64кб.

Часть текста: вып. 22—30. — С. 126—144. Баратынскій вѣрнѣе Боратынскій, Евгеній Абрамовичъ, поэтъ 1 . Происходитъ изъ знатнаго и древняго польского рода герба Корчакъ. Въ царствованіе Алексѣя Михайловича Иванъ Петровичъ Boratynski, бѣльскій шляхтичъ, выѣхалъ въ Россію, принялъ православіе и жалованъ помѣстьями въ бѣльскомъ уѣздѣ. Праправнукъ его генералъ-адъютантъ и сенаторъ Абрамъ Андреевичъ († 1811) былъ близкимъ лицемъ къ императору Павлу, который вскорѣ послѣ своего воцаренія пожаловалъ его 1. 000 душъ въ тамбовской губ. Онъ былъ женатъ на фрейлинѣ имп. Маріи Ѳеодоровны Александрѣ Ѳеодоровнѣ Черепановой. Первенцемъ этого брака былъ Евгеній Абрамовичъ, родившійся 19 февраля 1800 г. въ с. Вяжлѣ, кирсановскаго уѣзда тамбовской губ. Здѣсь провелъ поэтъ свои дѣтскіе годы. Къ нему былъ приставленъ итальянецъ Боргезе, памяти котораго онъ посвятилъ одно изъ послѣднихъ своихъ стихотвореній — «Дядькѣ итальянцу». Въ немъ хотя и говорится Благодаря боговъ, съ тобою за этимъ въ слѣдъ Другъ другу не были мы чужды двадцать лѣтъ, но общее отношеніе довольно насмѣшливое и малоблагоговѣйное, изъ чего можно заключить, что сколько-нибудь замѣтнаго вліянія Боргезе на своего питомца не оказалъ. Сильнѣе, повидимому, было вліяніе матери, отца-же онъ лишился, когда ему было 10 лѣтъ. Но однимъ даннымъ въ 1808 году, по другимъ въ 1811, 2 Б. былъ отправленъ въ Петербургъ, гдѣ сперва учился въ нѣмецкомъ пансіонѣ, а затѣмъ поступилъ въ пажескій корпусъ. Пребываніе въ пажескомъ корпусѣ...

2. Стихи, переведённые им на французский язык. La Rime

Входимость: 1. Размер: 2кб.

Часть текста: переведённые им на французский язык La Rime Lorsqu'aux jeux olympiques, au sein des jeunes villes de la Grèce, tu chantais, o fils d'Apollon, tu te faisais entendre à une multitude avide d'émotions généreuses; tu avais foi en la sympathie populaire, et un mètre large et libre cadençait sans la gêner ta puissante voix. La foule restait muette et attentive, jusqu'à ce qu'entraînée par une commotion victorieuse, elle éclatait en applaudissements et lui inspirait de nouveaux accords. Mais de nos jours, hélas! qui interroge nos lyres proscrites? Qui voudrait quitter les sentiers du vulgaire en s'élevant sur nos ailes? De nos jours le poète ignore la portée de son essor. Juge et partie à la fois, est-ce à lui de résoudre si la voix qui lui parle est celle d'une fièvre bizarre, ou de la véritable inspiration, don souverain du ciel? Au sein de ce sommeil de mort, au sein de cette glaciale indifférence du monde, toi...