Поиск по творчеству и критике
Cлово "TOUS"
Входимость: 2. Размер: 64кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Входимость: 1. Размер: 63кб.
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 64кб.
Часть текста: начала рус. образованности до наших дней). — СПб.: Семеновская типо-литогр. (И. Ефрона), 1891 . — Т. 2, вып. 22—30. — С. 126—144. Баратынскій вѣрнѣе Боратынскій, Евгеній Абрамовичъ, поэтъ 1 . Происходитъ изъ знатнаго и древняго польского рода герба Корчакъ. Въ царствованіе Алексѣя Михайловича Иванъ Петровичъ Boratynski, бѣльскій шляхтичъ, выѣхалъ въ Россію, принялъ православіе и жалованъ помѣстьями въ бѣльскомъ уѣздѣ. Праправнукъ его генералъ-адъютантъ и сенаторъ Абрамъ Андреевичъ († 1811) былъ близкимъ лицемъ къ императору Павлу, который вскорѣ послѣ своего воцаренія пожаловалъ его 1. 000 душъ въ тамбовской губ. Онъ былъ женатъ на фрейлинѣ имп. Маріи Ѳеодоровны Александрѣ Ѳеодоровнѣ Черепановой. Первенцемъ этого брака былъ Евгеній Абрамовичъ, родившійся 19 февраля 1800 г. въ с. Вяжлѣ, кирсановскаго уѣзда тамбовской губ. Здѣсь провелъ поэтъ свои дѣтскіе годы. Къ нему былъ приставленъ итальянецъ Боргезе, памяти котораго онъ посвятилъ одно изъ послѣднихъ своихъ стихотвореній — «Дядькѣ итальянцу». Въ немъ хотя и говорится Благодаря боговъ, съ тобою за этимъ въ слѣдъ Другъ другу не были мы чужды двадцать лѣтъ, но общее отношеніе довольно насмѣшливое и малоблагоговѣйное, изъ чего можно заключить, что сколько-нибудь замѣтнаго вліянія Боргезе на своего питомца не оказалъ. Сильнѣе, повидимому, было вліяніе матери, отца-же онъ лишился, когда ему было 10 лѣтъ. Но однимъ даннымъ въ 1808 году, по другимъ въ 1811, 2 Б. былъ отправленъ въ Петербургъ, гдѣ сперва учился въ нѣмецкомъ пансіонѣ, а затѣмъ поступилъ въ пажескій корпусъ. Пребываніе въ пажескомъ корпусѣ...
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: Чтобы тебя еще более утешить в твоем горе (горе я ставлю для шутки), скажу тебе, что ни один смертный так не блистал в petits jeux и особенно в secrйtaire, как Василий Львович Пушкин и даже брат его Сергей Львович. Сей последний, на вопрос: Quelle diffеrence y atil entre m-r Pouchkine et le soleil? — отвечал: Tous les deux font faire le grimace. < Каково различие между г-ном Пушкиным и солнцем? — От того и другого щуришься>. Впрочем, говорить нечего, хотя мы заглядываем в свет, мы — не светские люди. Наш ум иначе образован, привычки его иные. Светский разговор для нас ученый труд, драматическое создание, ибо мы чужды настоящей жизни, настоящих страстей светского общества. Замечу еще одно: этот laisser aller <непринужденность>, который делает нас ловкими в обществе, есть природное качество людей ограниченных. Им дает его самонадеянность, всегда нераздельная с глупостию. Люди другого рода приобретают его опытом. Долго сравнивая силы свои с силами других, они, наконец, замечают преимущество свое и дают себе свободу не столько по чувству собственного достоинства, сколько по уверенности в ничтожности большей части своих совместников. Не посылаю еще моего драматического опыта потому, что надо еще переписать, а моя переписчица еще в постели. Благодарю тебя за деньги и...
Входимость: 1. Размер: 63кб.
Часть текста: чем в произрастаниях своих? Кн. Вяземский Миновали Завидово. В Твери заночевали. Дождь. Небо без просветов. Размокшие поля. Туман. Сырость. Птица грач ходит по пашне. Укачивает... Осенняя дорога уныла. Туман цепкой прохладой оседает на фартук коляски, на лицо, на душу. Вот проехали и Валдай, тоже серый, туманный. -- Но все равно, и сквозь этот туман душа не готова к равнодушию. Жизнь таит в этом дожде, в этой сырости, там, в конце дороги, неизвестные ощущения сердцу. Ибо бьется же оно сильнее и слабее! А ум то сонный, то тревожный -- то безостановочно бредит, то ясен, как в лучах, и тверд. И широта земная предстоит в своей бескрайности, горизонт развертывает свои края, мир предстает как бы чашей -- прозрачной, стройно-выпуклой. Края ее строго очерчены бездонным небом с разбросанными по нему летучими облаками. Ум не может взлететь превыше облак: в таком взлетании нечто нечеловеческое, некое отделение души от тела. -- Так мог только Ломоносов; у него все всегда столь умозримо (умом зримо), как будто ум его только что, пред тем как творить оду, сам побывал где-то там, превыше облак -- откуда видна вся широта земная,...
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Часть текста: 7/1. «О поэмах Баратынского я ничего не хочу говорить: их давно никто не читает. Нападать на них было бы грешно, защищать странно». Белинский, «Телескоп» 1835 г. Задача моей статьи говорить не о всем творчестве Баратынского — и даже не о всех поэмах, т. е. не исчерпывая их до конца, а только стараясь выяснить значение поэм Баратынского в творчестве самого автора и значение их в общей эволюции литературы. Большая форма Баратынского связана не столько с развитием его малой формы, сколько со своим внутренним развитием, развитием большой формы: Эда — Бал — Наложница, и развитием, обусловленным поэтическими течениями того времени. Большая форма Баратынского минует эпос Пушкина и приближается к эпосу Лермонтова. На грани малой формы стоит другой жанр, который к большой форме не переходит, но который Баратынский все таки назвал «поэмой»: «Воспоминания», с подзаголовком «отрывки из поэмы», 1820 г., и «Пиры», 1821 г., с подзаголовком «описательная поэма». И то и другое следует рассматривать в связи с лирикой Баратынского. I Если «Воспоминания» рассматривать в связи с лирическими стихотворениями Баратынского, то придется проводить связь с его дидактическими стихами, написанными позднее поэмы. Так что, если в этом отношении искать развития малой формы, то она не начинает большую, а скорее ее завершает 1 . Дидактическая поэзия в творчестве Баратынского занимает значительное место и, возможно, является самым характерным для него: не менее, а более чем для творчества Тютчева. Еще Дельвиг писал Пушкину, что «Послание к Богдановичу» Баратынского исполнено красот, но написано в «несчастном» дидактическом роде,...
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Часть текста: и в разное время выходят люди в отставку, но все они съезжаются в Москву. Это столица стариков-родителей, и здесь живут Алексей Ильич Муханов, Михайло Александрович Салтыков, Сергей Львович Пушкин, Федор Андреевич Толстой... Это столица повздоривших с начальством или просто навлекших на себя неусыпное подозрение, и здесь или рядом, в своих имениях, живут Денис Давыдов, Михаил Орлов, князь Вяземский, Толстой Американец. Это столица "Вестника Европы", рожденного в начале века Карамзиным, а последние десять лет выходящего из рук Каченовского, измаравшего его в подлепарнасской пыли. Москва, если окунуться в нее, -- разрешенье всех цепей: человек чувствует здесь себя свободно, как рыба на дне, как рыба, всосанная в ил. * * * Чем ближе он подъезжал к Москве, тем хуже ему, вероятно, становилось. Числа около 3--4-го октября коляска, забрызганная мокрой глиной осенней дороги, затряслась по ухабам Огородников. Здесь, в Харитоньевом, его ждали: маменька, Софи, Варинька, Натали, Серж, кто-то из тетушек. Он был болен -- подымался жар. Однако первое время провел на ногах. По дороге в Москву или в самой Москве видел Рылеева и вернул ему старый долг (может быть, те полтысячи, которые оставались невозвращенными после того, как он увез свои тетради от Рылеева и Бестужева). Простились они, должно быть, не навсегда. Встретился с Александром Мухановым, с августа...