Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "С"

1. Антикритика

Входимость: 1. Размер: 23кб.

Часть текста: обращении. Все говорят, не краснея, о любовницах Людвига ХIV. Должно заметить, что заменяют словом „любовница“ другое, порицаемое критиком более в избежание педантизма, нежели неблагопристойности. Конечно, из двух однозначительных слов одно почитается пристойным, другое непристойным. Но кто немного подумает, тот увидит, что либо общество, которому они принадлежат преимущественно, либо нравы людей, у которых они чаще на языке, приобщают их к словам, не оскорбляющим стыдливости, или кладут на них печать отвержения; но слово „наложница“, не принадлежащее языку разговорному, не употребительное нигде, слово книжное, может быть пристойным или непристойным только по существенному своему значению. Мы уже доказали, что светская утончённость не оскорбляется смыслом слова „наложница“; следовательно, автор поэмы под сим именем мог употребить его, не заслуживая порицания. По имени встречают, говорит критик: это справедливо; но кому вредит автор, назвав поэму свою Наложницей, ежели в самом деле это название так ужасно? Одному себе. Многие, испугавшись имени, не прочтут сочинения и, что ещё хуже, не купят его; но в таком случае автор не подвергается осуждению моралиста, а только литературный делец может сердечно пожалеть о неловкости писателя, не умеющего сбывать с рук свои сочинения. „Сам сочинитель,— говорит далее критик (стр. 223),— кажется, чувствовал, что впечатление, им производимое, не совсем может быть выгодным, ибо поспешил вооружиться предисловием, в котором, рассуждая о нравственности литературных произведений, старается укрепить её за новым своим произведением и тем обнаруживает...

2. Стихи, приписываемые Баратынскому. Эпиграмма. ("Фиглярин — вот поляк примерный!")

Входимость: 1. Размер: 2кб.

Часть текста: Стихи, приписываемые Баратынскому Эпиграмма. ("Фиглярин — вот поляк примерный!") Эпиграмма. ("Фиглярин — вот поляк примерный!") Фиглярин — вот поляк примерный! В нем истинных сарматов кровь: Взгляните, как в груди сей верной Хитра к отечеству любовь! То мало, что из злобы к русским, Хоть от природы трусоват, Бродил он под орлом французским И в битвах жизни был не рад; Патриотический предатель, Разстрига, самозванец сей, Уже не воин, а писатель, Уж русский, — к сраму наших дней! Двойной присягою играя, Поляк в двойную цель попал: Он Польшу спас от негодяя И русских братством запятнал. Примечания Эта эпиграмма приписывалась Пушкину. П. О. Морозов (изд. „Просвещения“, т. II, стр. 484—485) приводит ее в примечаниях и замечает: „существует мнение, что в ней Пушкину принадлежат только последние 4 стиха, остальное же написано Баратынским“. В действительности эта эпиграмма принадлежит не Пушкину и не Боратынскому, a кн. П. A. Вяземскому (см. „Старина и Новизна“, кн. VIII, стр. 38).

3. Баратынский - И. В. Киреевскому. 1832, май, до 30, Каймары.

Входимость: 1. Размер: 2кб.

Часть текста: Баратынский - И. В. Киреевскому. 1832, май, до 30, Каймары. 176. И. В. Киреевскому 1832, май, до 30, Каймары «Тесть мой поехал в Москву. Я должен был выехать в одно время в Тамбов к моей матери, где я намерен был провести лето, но нездоровье моей жены меня удержало. Пиши мне по-прежнему в Казань. Не могу вообразить, что такое трагедия Хомякова. Дмитрий Самозванец — лицо отменно историческое; воображение наше поневоле дает ему физиономию, сообразную с сказаниями летописцев. Идеализировать его — верх искусства. Байронов Сарданапал — лицо туманное, которому поэт мог дать такое выражение, какое ему было угодно. Некому сказать: не похож. Но Дмитрия мы все как будто видели и судим поэта как портретного живописца. Род, избранный Хомяковым, отменно увлекателен: он представляет широкую раму для поэзии. Но мне кажется, что Ермаку он приходится лучше, нежели Дмитрию. Скоро ли он напечатает свою трагедию? Мне не терпится ее прочесть, тем более что ее издание противоречит всем моим понятиям, и я надеюсь в ней почерпнуть совершенно новые поэтические впечатления. Это время я писал все мелкие пьесы. Теперь у меня их пять, в том числе одна, на смерть Гете, которою я более доволен, чем другими. Не посылаю тебе этого всего, чтоб было мне что прочесть, когда увидимся. Извини мне это Хвостовское чувство. Прощай. Наши проведут дня три в Москве. Повидайся с ними: они расскажут тебе о похождениях наших в Казани».

4. Кулагин А. В.: Пушкинский замысел статьи о Баратынском.

Входимость: 1. Размер: 46кб.

Часть текста: относился к нему с особым вниманием, видел в нем своего крупнейшего литературного современника. Доказательством тому служат — помимо многочисленных упоминаний о поэте и его произведениях в письмах — три дошедших до нас критических фрагмента. Они тщательно изучены в текстологическом отношении, 2 но не рассмотрены в своей совокупности с точки зрения проблематики, жанра, композиции. Между тем без такого анализа невозможно понять, были ли обращения Пушкина-критика к творчеству Баратынского случайными, эпизодическими, или же они имели концептуальный характер; что дают они для понимания собственно пушкинских творческих принципов, его литературной и общественной позиции; каков, наконец, был общий замысел Пушкина. Современники были склонны ставить рядом имена Пушкина и Баратынского. Когда в 1827 г. Вяземский упомянул в одной из статей о «молодых первоклассных поэтах наших», он назвал только два этих имени. 3 Воспринимали их и как соперников. В 1831 г. Языков пишет брату по поводу «Повестей Белкина»: «Баратынский тоже пишет повести в прозе: его будут гораздо лучше, он вообще мастер рассказывать». 4 Да и сам Пушкин в переписке не раз сравнивает Баратынского с собой. Сравнение в этих случаях обычно дается на уровне отдельных произведений: «Баратынский — прелесть и чудо, Признание — совершенство. После него никогда не стану печатать своих элегий» (XIII, 84): «Пришли же мне Эду Баратынскую. Ах он чухонец! да если она милее моей Черкешенки, так я повешусь у двух сосен и с ним никогда знаться не буду» (XIII, 127). Подобные сопоставления возникают в пушкинских письмах двадцатых годов неоднократно. Л. Г. Фризман объясняет это общностью идейных позиций и творческих исканий двух поэтов во второй половине двадцатых годов....

5. Потапова: Е. А. Боратынский и литературная Москва

Входимость: 1. Размер: 29кб.

Часть текста: Мара. Но постоянным московским жителем он становится в октябре 1825 года, и с тех пор его творческая деятельность в значительной степени связана с Москвой, с ее культурной средой, литературными салонами и журналами. Здесь он потерял отца, скончавшегося в 1810 году. Здесь же, познакомившись с дочерью отставного генерала Л. Н. Энгельгардта Анастасией Львовной, поэт обрел „нежную подругу“ и „любовь надежную“. 9 июня 1826 года состоялось их венчание. „Я женат и счастлив“, — писал вскоре Боратынский Н. М. Коншину. Женитьба привела его в подмосковную Энгельгардтов — Мураново. В Муранове на берегу „ясного, чистого пруда“ Боратынский в 1842 году построил свой „счастливый дом“, который замыслил как Приют от светских посещений Надежной дверью запертой, Но с благодарною душой Открытый дружеству и Девам вдохновений. По переезде семьи в Москву Евгений Абрамович жил с матерью, сестрами и братом „у Харитона в Огородниках“, то есть в приходе церкви святого Харитония, в Яузской части, в доме 44 по Гусятникову переулку. После женитьбы он поселяется „у прихода Рождества в Столешниках в доме профессора <М. Я.> Малова“. Оба эти дома не сохранились. Отец А. С. Пушкина Сергей Львович писал дочери Ольге Павлищевой: “Видим Баратынских в Москве очень часто; не зная бессонных ночей на балах и раутах, Баратынские ведут жизнь самую простую: встают в семь часов утра во всякое время года, обедают в полдень, отходят ко сну в девять часов вечера и никогда не выступают из этой рамки, что не мешает им...