Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "U"
Список лучших слов
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 1. Размер: 64кб.
Часть текста: типо-литогр. (И. Ефрона), 1891 . — Т. 2, вып. 22—30. — С. 126—144. Баратынскій вѣрнѣе Боратынскій, Евгеній Абрамовичъ, поэтъ 1 . Происходитъ изъ знатнаго и древняго польского рода герба Корчакъ. Въ царствованіе Алексѣя Михайловича Иванъ Петровичъ Boratynski, бѣльскій шляхтичъ, выѣхалъ въ Россію, принялъ православіе и жалованъ помѣстьями въ бѣльскомъ уѣздѣ. Праправнукъ его генералъ-адъютантъ и сенаторъ Абрамъ Андреевичъ († 1811) былъ близкимъ лицемъ къ императору Павлу, который вскорѣ послѣ своего воцаренія пожаловалъ его 1. 000 душъ въ тамбовской губ. Онъ былъ женатъ на фрейлинѣ имп. Маріи Ѳеодоровны Александрѣ Ѳеодоровнѣ Черепановой. Первенцемъ этого брака былъ Евгеній Абрамовичъ, родившійся 19 февраля 1800 г. въ с. Вяжлѣ, кирсановскаго уѣзда тамбовской губ. Здѣсь провелъ поэтъ свои дѣтскіе годы. Къ нему былъ приставленъ итальянецъ Боргезе, памяти котораго онъ посвятилъ одно изъ послѣднихъ своихъ стихотвореній — «Дядькѣ итальянцу». Въ немъ хотя и говорится Благодаря боговъ, съ тобою за этимъ въ слѣдъ Другъ другу не были мы чужды двадцать лѣтъ, но общее отношеніе...
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Часть текста: медитация и унылая элегия, анакреонтика, дружеское послание, альбомные мелочи. Все вполне каноническое. Как истинный представитель школы «гармонической точности» молодой Баратынский пишет дружеские послания разного типа, стилистически дифференцированные. Стиховой размер для этой дифференциации имел существеннейшее значение. Обращение 1819 года к Дельвигу—это шутливое хореическое послание. Наряду с этим послание того же времени к Креницыну, написанное разностопным ямбом и приближающееся к унылой элегии: Товарищ радостей младых, Которые для нас безвременно увяли, Я свиделся с тобой! В объятиях твоих Мне дни минувшие, как смутный сон, предстали!.. Два послания к Гнедичу 1823 года типичны для посланий— с оттенком дидактическим, — написанных александрийским стихом. «Финляндия» (1820) напоминает монументальные элегии Батюшкова. Идеологические истоки этой поэзии в сентиментализме и позднем Просвещении; непосредственная среда ее развития — декабристское вольнолюбие, сообщившее особый оттенок философии классического эпикуреизма. Баратынский долго сохранял традиционные формы лирики. Вместе с тем очень рано, уже с начала 20-х годов, он совершает удивительные поэтические открытия. В своем самоопределении художника Баратынский выдвигал три момента: простоту, мысль («Все мысль да мысль...»), своеобразие («необщее выражение»). Декларация самобытности для Баратынского очень важна. Он сознательно стремился к освобождению от канонических форм своего времени, хотя не мог от них оторваться. Не отрываясь, он преображает их с такой смелостью, что поэзия Баратынского для нас до сих пор поэзия неожиданностей. Среди элегий Баратынского 1820—1825-х...
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: суда. Но я смиренно признаюся, Я не надеюсь, не страшуся, Я в ваших памятных листах Спокойно имя помещаю: Философ я; — у вас в глазах Мое ничтожество я знаю. Примечания Впервые напечатано в „Галатее“, 1829 года, ч. I, № 2, под заглавием „В альбом“ и с подписью Баратынский. В издании 1835 года стихотворение помещено без заглавия (стр. 92) и с следующими вариантами: 1—5 По замечанью моему Альбом походит на кладбище? И не подобно ли ему Он всем открытое жилище? Не также-ль множеством имен 9 Несет надежду жизни вечной 10 И трепет страшнаго суда. В копии Н. Л. Боратынской мы находим то же чтение, с заменою 3 и 4 стихов одним: Он всем открытое жилище? В издании 1869 года стихотворение снова изменено ( вариант 1) и в примечаниях приведен вариант по недошедшей до нас рукописи 15—16 стихов: И знаю я и понимаю Я все ничтожество мое. Стихотворение отнесено издателями к 1829 году; правильнее, однако, относить его к 1828 г. Стихотворение „В Альбом“ обращено к Каролине Карловне Яниш-Павловой (род. 10 июля 1807, ум. 2 дек. 1893), жене известнаго в свое время писателя Н. Ф. Павлова; она переводила на немецкий язык стихотворения Пушкина, Боратынскаго, Жуковскаго, бар. Дельвига, Веневитинова, Языкова и др. См. ея...
Входимость: 1. Размер: 33кб.
Часть текста: этот может быть расширен: все развитие романтической прозы и драмы представляет собою — по крайней мерс, в начальных стадиях — продолжение и обогащение той системы поэтики, которая сложилась на почве лирики и поэмы. Перспективу развития — в направлении к романтической повести — хорошо раскрывает ранняя проза А. А. Бестужева-Марлинского. За основной критерий может быть взято формирование романтической коллизии, уже подробно нами описанной. Обычно на первом плане у Бестужева еще находится однозначная фигура добродетельного, «доброго гражданина», вроде Романа из «старинной повести» «Роман и Ольга» (1823). Он честен, прям, справедлив, великодушен, хотя подчас груб и вспыльчив. Далее противоречивость его душевного строя не простирается. Ему еще совершенно не знакомы симптомы мучительного разлада с соотечественниками, с окружением, не говоря уже о процессе романтического отчуждения в целом. Малейшие осложнения действия, которые могли бы повести к этому процессу, тотчас же нейтрализуются. Так, приглушается наметившийся было мотив бегства, этого, как мы знаем, почти неизбежного атрибута романтического отчуждения. Когда отец Ольги воспротивился ее браку с Романом и последний в отчаянии предлагает своей возлюбленной бежать, она решительно отклоняет даже саму мысль об этом позорном «средстве»: «Бежать! Совершить дело неслыханное, бросить край родимый, обесславить навек родите- лей, прогневать Бога и святую Софию! Нет, Роман, нет, отрекаюсь любви, если она требует преступлений, и даже тебя, тебя самого» 2 . Бегство в философско-поэтической системе произведения — это еще только «преступление». Равным образом и «разбойник» — это еще только «разбойник». Таков в той же «старинной повести» эпизодический персонаж Беркут, чьи разбойничьи, удалые дела еще лишены какой-либо серьезной идейной...
Входимость: 1. Размер: 84кб.
Часть текста: традиция. «Демон» и «Мцыри», — писал Б. М. Эйхенбаум, — закончили собою историю русской романтической поэмы, ведущей свое происхождение от Жуковского (исследователь имеет в виду его перевод «Шильонского узника». — Ю. М.) и Пушкина» 1 . «Мцыри» и «Демон» — «последние классические образцы русской романтической поэмы» 2 , — отмечал Д. Е. Максимов. «Прежде чем русская романтическая поэма уступила место реалистической прозе, ей удалось, догорая, вспыхнуть ярким пламенем, — писал А. Н. Соколов. — ...«Мцыри» и «Демон» и были этой последней вспышкой романтического эпоса...» 3 У. Р. Фохт во многих своих работах подчеркивал высшую, синтетическую форму романтических поэм Лермонтова 4 . Завершенность традиции выразилась в самой поэтике лермонтовских произведений, несшей в себе память о многолетней истории возведения, достраивания и перестройки здания романтической поэмы. И то, что эта история привела к двум таким произведениям, как «Мцыри» и «Демон», означало: в самой двухвершинности русской романтической поэмы запечатлелась вариантность ее итогового смысла, какая — мы увидим ниже. Вместе с тем этот смысл и эта завершенность, выходя за рамки одного жанра, соотносимы с судьбой всего русского романтизма, поскольку, как уже говорилось, именно поэма представляет его движение непрерывно-последовательно, от начала до высшей кульминационной точки....